С няней шутки плохи

- Да нет, все как обычно, - отвечаю, но потом почему-то вспоминаю магазин. – Хотя знаешь, сегодня в супермаркете мне показалось, что на меня кто-то смотрит.

- И?

- И ничего. Оказалось, что показалось. Но вот сейчас, глядя на этого из неоткуда взявшегося ребенка я засомневалась, а вдруг, не показалось?

- Ладно, я сейчас сделаю фотку ребенка, пробью его по базе пропавших детей. Хотя, если похищение недавно произошло, может и не всплыть нигде. Надо отряд вызвать, чтобы забрали…

- Ты что? И будет дитё непонятно с кем, не известно сколько времени болтаться? Думаю, ребенка неспроста оставили именно у меня. Возможно, крохе грозит опасность…

- Софья Андреевна, не перегибайте.

- Может, и перегибаю, а может, и нет. Короче, давай, пробивай по базе, а я пока схожу в магазин, куплю что там для детей надо. Кстати, а что им надо?

- А я откуда знаю? – выпучивает на меня глаза Бехтерев.

- Здрасьте! А у кого из нас беременная жена почти на сносях? У меня?

- А вы – женщина. У вас с рождения встроенная функция есть – все знать про детей! – выдает заместитель.

- Что за бред? Ладно, продавец, если что, посоветует. Все, не скучайте. Скоро буду.

- Нет! Стойте! Вы меня оставите наедине с ребенком? – в глазах Бехтерева плещется ужас.

- Отставить паниковать, служивый! – рявкаю на него. – У тебя скоро дитё родится. Тренируйся!

И не слушая жалких блеяний, выхожу из квартиры, с облегчением закрыв за собой дверь.

Задумчиво рассматриваю всякие коробочки и одежки на полках детского супермаркета, недавно открывшегося рядом с домом. На сколько килограмм брать памперсы? А рост какой, как узнать? Ёлки-зеленые, это какая-то китайская грамота!

- Вам помочь? – подкрадывается со спины продавщица, испугав меня вопросом почти до сердечного приступа.

- Мать моя женщина, девушка, не подкрадывайтесь так больше, - выдыхаю, прижав руку к груди и пытаясь остановить бешенное сердцебиение. – А то я могу сначала среагировать, а потом уже будем разбираться.

- У вас приступ? Вам нехорошо? Дать валидол? – заваливает вопросам сердобольная девица двадцати лет, смешно выпячивая гиалуроновый утиный клювик вместо губ.

- Да нет, умирать я пока не собираюсь, - отвечаю и показываю на полки. – Но помощь ваша, пожалуй, понадобится. Мне нужны памперсы, только я понятия не имею на сколько килограммов их берут.

- Вы не знаете сколько весит ваша внучка? – спрашивает девица таким тоном, словно я – жуткая каннибалка, а не почтенный плательщик налогов.

Но одну мысль она подкинула очень дельную. Я ведь понятия не имею, какого пола ребенок. Поэтому поднимаю вверх указательный палец, призывая продавщицу подождать и помолчать, звоню Бехтереву.

- Сереж, будь паинькой, посмотри какого пола ребеночек.

Глаза продавщицы почти вываливаются на щеки. Подумать только, а ведь еще минуту назад их почти не было видно из-за забора наращенных ресниц жуткого 8D, не меньше.

- Ты давай меньше болтай, - говорю в трубку страдающему заместителю. – Шевелись, меня продавщица ждет. Что? Не стони, все равно кроме тебя это некому сделать. Давай, я в тебя верю. Ну что? Кто? Что ты там говоришь? Пописала на тебя? Так у нас девочка? Чудненько. Спасибо.

Поворачиваюсь к продавщице и радостно сообщаю:

- У нас девочка. Примерно во-о-от такого роста, - растягиваю руки на нужную длину. – Плюс минус десяток сантиметров.

- А возраст какой? – спрашивает девушка.

- У кого? – переспрашиваю.

- У внучки вашей.

- Без понятия. Но она сидеть умеет, - говорю, а потом добавляю задумчиво, - возможно, даже ходит.

- Я-я-ясно, - презрительно фыркает продавщица, вложив в свой голос столько осуждения, что меня, по ее мнению, не садить в тюрьму за незнание детей надо, а сразу казнить. – Если основываться на ваших замерах, то я могу предположить, что ребенок ростом от семидесяти четырех до восьмидесяти сантиметров. Скорее всего, ей год, плюс минус месяц. Упитанная?

- Кто?

- Внучка ваша! – и смотрит на мой торчащий из штанов живот.

- Нормальная она! – отвечаю, поправляя свитер. – Как и положено детям.

- Поня-я-ятно, - опять фыркает продавщица. – Тогда вам лучше взять памперсы пятерку. А если приучаете к горшку… Вы же приучаете к горшку? В год уже нужно это делать!

И смотрит на меня, как Ленин на буржуазию, то есть с явным осуждением. Что она ко мне прицепилась?

- Конечно, учу! И книжки читаю. Мы с ней уже даже буквы учим. И цифры. Скоро за таблицу умножения примемся, - вдохновенно сочиняю. - А там и до теорем рукой подать.

Продавщица кривится, словно вступила Лабутенами в коровью лепешку, но продолжает меня консультировать.

В квартиру я возвращаюсь груженная по самую макушку, едва ключ могу провернуть в замке. В коридоре подозрительно тихо. Оставляю покупки и иду в гостиную, полная нехороших предчувствий. Захожу и онемеваю.